Саммерхиллд - Воспитание свободой. Автор Александр Нилл (добавление8 )
Персонал
Сотрудники школы получают 8 фунтов в месяц плюс
питание и проживание. Найти мужчин и женщин, которые не только твердо верили
бы в принципы школы, но к тому же были бы достаточно зрелы и уравновешенны, чтобы
жить в одинаковых с детьми условиях, достаточно квалифицированны в своем
предмете и умелы в преподавании, и убедить их работать за 8 фунтов в месяц,
наверное, не простая задача для директора. Служба в Саммерхилле отнюдь не
является хорошей рекомендацией для очень многих руководителейдругих школ, а уж необходимое для работы
в этой школе сочетание преданности, самоотверженности, характера и способностей
вообще большая редкость. Как уже отмечалось, не все сотрудники в равной степени
соответствуют требованиям, тем не менее в целом персонал здесь гораздо лучше, чем
во многих независимых школах, в которых платят значительно более высокое
жалованье. Среди преподавателей есть обладатели ученых степеней: магистр
искусств Эдинбургского университета, преподающий английский язык, магистр
искусств и бакалавр наук Ливерпульского университета, ранглер Кембриджа (2),
бакалавр из Лондона, преподающий французский и немецкий языки, и кембриджский
бакалавр по истории. Четверо преподавателей имеют специальную педагогическую
подготовку. Кроме перечисленных следует отметить учителей искусств и ремесел,
которые имеют иностранные дипломы и относятся к числу лучших педагогов этой
школы. Хотя кое-кому из учителей не помешало бы некоторое усовершенствование в
том или иномотношении, наличный их состав далеко не
слаб. Если бы путем посещения курсов, а также занятий других педагогов они
расширили и освежили свой опыт и привели собственный уровень в соответствие с
сегодняшним днем, они могли бы стать очень хорошими преподавателями. В то же
время вряд ли можно надеяться, что жалованье в 96 фунтов в годсможет и дальше привлекать в эту школу
таких педагогов, которые ей необходимы. Представляется совершенно очевидным, что
эту трудную проблему придется как-то решать. Директор школы — человек глубокой
убежденности и искренности. Его вера и терпение, должно быть, неистощимы. Он
обладает редкой способностью быть сильной личностью и при этом не подавлять
других. Невозможно, наблюдая его деятельность в школе, не испытать к нему
глубокого уважения, даже если ты не соглашаешься с ним или, более того, непринимаешь некоторых его идей. У него
есть чувство юмора, теплая человечность и сильный здравый смысл, что позволило
бы ему быть хорошим директором в любой школе, а его счастливая семейная жизнь
протекает на глазах детей, для которых этот пример так же важен, как и для всех
остальных людей. Он смотрит на образование широко, как на средство научиться
полноценно жить, и хотя он и готов принять по крайней мере некоторыезамечания этого доклада, но чувствует,
что основанием для оценки его школы должно бытьто, какими людьми она дает возможность
вырасти своим ученикам, а не то, каким конкретным навыкам и умениям она их
обучает. Если принять такие основания для оценки, то можно сказать: 1. Дети полны горячего интереса к жизни,
в них нет и следа скуки или апатии. Всю школу пронизывает атмосфера
удовлетворенности жизнью и терпимости всех членов сообщества по отношению друг
к другу. В частности, свидетельством успеха работы школы может служить
привязанность, которую к ней испытывают ее бывшие ученики. В среднем до 30
бывших учеников приезжают в школу на спектакли и вечера по поводу окончания
семестра, оченьмногие из них выбирают школу в качестве
места отдыха во время отпуска. Здесь, вероятно, стоит отметить, что если
вначале в школе учились почти исключительно трудные дети, то в настоящее время
в школе учатся дети из вполне обычных семей средних слоев населения. 2. Поведение детей просто восхитительно.
В соблюдении некоторых условностей им, возможно, и недостает каких-то навыков,
но дружелюбие, легкость, естественность, полное отсутствие как застенчивости,
так и самолюбования делает их очень легкими и приятными в общении людьми. 3. Система воспитания, действующая в
школе, поощряет инициативу, ответственность и сотрудничество, и, насколько о таких
вещах вообще можно судить, они здесь действительно развиваются. 4. Имеющаяся в нашем распоряжении
информация не дает оснований считать, что выпускники Саммерхилла оказываются не
способными войти в нормальное общество, после того как покидают школу.
Приведенные ниже данные, конечно, не исчерпывают историю школы, но показывают,
что образование, полученное в Саммерхилле, вовсе не перекрывает дорогу к успеху
в мире. Среди выпускников Саммерхилла имеются капитан королевских инженерных
войск, командир батареи, летчик — пилот бомбардировщика и командирэскадрильи, старшая медсестра,
стюардесса, кларнетист гвардейского оркестра, сотрудниккоролевского колледжа, танцовщица в
известной труппе, радист, корреспондент серьезнойнациональной ежедневной газеты и
специалист по маркетингу в большой фирме. Есть срединих люди, имеющие ученые степени, в
частности такие: бакалавр Кембриджа по экономике,бакалавр наук первого класса по физике
Лондонского университета, бакалавр искусств Кембриджа по истории, бакалавр
искусств первого класса Манчестерского университета по современным языкам. 5. Взгляды директора Саммерхилла на
образование делают эту школу исключительно подходящим местом для получения
образования того типа, в котором основная учебная работа определяется
интересами детей. Это, в частности, означает, что учеба не регламентируется
жестко кзаменационными требованиями. Создать ситуацию, в которой процветало бы академическое образование
преимущественно интеллектуального толка, причем самого высокого класса, было бы,
конечно, большим достижением, но на самом делетакое образование здесь не процветает, и
эта великая возможность оказывается упущенной. При более высоком уровне преподавания на
всех этапах, и прежде всего для детей 8—10 лет,оно могло бы успешно развернуться, в
результате чего этот в высшей степени интересныйэксперимент получил бы более полную
возможность проявить себя. У нас остаются некоторые сомнения по
поводу как основных принципов, на которых основано воспитание в Саммерхилле,
так и конкретных методов преподавания. Более близкое и длительное знакомство со
школой могло бы, вероятно, какие-то из них снять, а другие, возможно, усилить.
Но не подлежит никакому сомнению то, что здесь осуществляется великолепное и ценное
образовательное исследование, с которым было быполезно познакомиться всем работникам
образования. Примечания 1. Тьютор — педагог, который руководит
самостоятельной работой учащихся. 2. Студент, особо отличившийся на
экзамене по математике, которая в Кембридже традиционно считается главной наукой,
царицей наук. Заметки на
полях доклада инспекторов Ее Величества Нам действительно повезло, что к нам
прислали двух инспекторов таких широких взглядов. Мы сразу отбросили всякие формальности и
отказались от официального тона в обращениидруг с другом. В течение их двухдневного
пребывания у нас случилось всего несколькоспоров, притом вполне дружеских. Я чувствовал, что инспекторы привыкли
появляться перед классом с учебником французского языка под мышкой и опрашивать
детей, чтобы выяснить, насколько хорошо они подготовлены. На мой взгляд,
подготовка и опыт такого рода были мало пригодны для определения качества
работы школы, в которой учебные занятия отнюдь не входят в числоосновных приоритетов. Я сказал одному из
инспекторов: «Вряд ли вы сможете проинспектировать Саммерхилл, потому что
наши критерии — это счастье, искренность, уравновешенность и общительность». Он
усмехнулся и заметил, что так или иначе, а им придется попробовать. И надо сказать, оба
наши инспектора на редкость удачно приспособились к атмосфере школы —
настолько, что очевидным образом получали от этого удовольствие. Их поражали
простые вещи. Один отметил: «Какое восхитительное потрясение — войти в класс и
обнаружить детей, не обращающих на тебя никакого внимания. И это после того, как многие
годы целые классы мгновенно вскакивали по стойке «смирно» при твоем появлении».
Нет, правда, нам действительно очень повезло с ними обоими. Но обратимся к самому докладу: «Инспекторов...
несколько удивили финансовые трудности,на которые жаловался директор». Мои
жалобы были вызваны в основном нашей тяжелой тогдашней задолженностью, но не
только ею. В докладе упоминается годовая зарплата в 96 фунтов, но с тех пор
мы постарались учесть рост цен на протяжении последних лет, так что средняя
годовая зарплата повысилась практически до 250 фунтов. При таких
расходах почти ничего не остается на ремонт зданий, покупку новых приборов и т.
п. Однако всякого родаразрушения в Саммерхилле гораздо значительнее,
чем в обычной строгой школе. Саммерхиллским детям позволено
естественно проживать разбойничий период их развития,а следовательно, у нас существенно больше
ломается мебели. В докладе отмечено, что у нас 70 детей.
Сегодня их число снизилось до 45 — факт, которыйнекоторым образом компенсирует малую
зарплату. В докладе говорится также о слабом
преподавании для 8-10-летних детей. Да, эта трудность была у нас всегда. Даже
превосходному учителю с трудом удается наладить обычную для частной школы учебную
работу, хотя бы уже потому, что детям предоставлена свобода заниматься другими
вещами. Если бы детям в возрасте 10 — 12 лет в любой частной школе была дана
возможность лазать по деревьям или копать землянки, вместо того чтобы ходить на
уроки, их результаты были бы такими же, как наши. Но мы просто принимаем тот
факт,что у наших мальчиков и девочек настанет
период, в течение которого уровень их учебных достижений снизится. Мы принимаем
это спокойно, ибо считаем, что в этот период их жизни игра для них важнее, чем
учение. Даже если признать, что дети этого
возраста существенно отстают по школьным предметам,остается справедливым, что уже через год
те же самые дети, став старше, сдают оксфордскиеэкзамены с очень хорошими результатами.
Наши ученики были проэкзаменованы в общейсложности по 39 предметам, т. е. в
среднем по шести с половиной предметам на каждого ученика. Результат таков: 24
оценки «очень хорошо», т. е. более 70%. Из всех 39 экзаменов только один был
провален. Несоответствие ученика 8 — 12 лет в Саммерхилле требованиям обычной
школы вовсе не обязательно означает, что он будет так же отставать и тогда,
когда перейдет в старшие классы. Что до меня, то мне всегда нравились те, кто
не сразу послестарта вырывается вперед. Мне приходилось
видеть, как одаренные дети, в 4 года декламировавшие Мильтона (1), к 24 годам
становились пьяницами и бездельниками. Мне нравится, когда человек лет в 50 с
лишком говорит, что он не знает, чем бы ему еще заняться в жизни. У меня есть
подозрение, что мальчик, который в 7 лет точно знает, кем он хочетбыть, на самом деле чувствует себя
неполноценным и впоследствии попытается тем или иным способом спрятаться от
жизни. В докладе говорится: «Создать ситуацию, в
которой процветало бы академическое образование преимущественно
интеллектуального толка, причем самого высокого класса, было бы, конечно,
большим достижением, но на самом деле такое образование здесь не процветает и
эта великая возможность оказывается упущенной» — единственный абзац, в котором инспекторы не смогли подняться
над своими академическими пристрастиями. Нашасистема успешно работает, когда ребенок
стремится к академическому образованию, и результаты экзаменов показывают это.
Но, возможно, здесь инспекторы имели в виду, что при лучшей постановке обучения
для 8 — 12-летних большее число детей «захотело бы» сдавать выпускные и
вступительные экзамены. Не пора ли нам поставить академическое
образование на подобающее ему место? Академическое образование слишком часто
пытается сделать шелковый кошелек из свиного уха. Не знаю, чем бы могло помочь
академическое образование некоторым из бывших учеников Саммерхилла — модельеру,
парикмахеру, танцовщику, нескольким музыкантам, нескольким няням для малышей,
нескольким механикам, нескольким инженерам иполдюжине актеров. И все-таки это справедливый доклад,
искренний и великодушный. Я публикую его просто потому, что хочу дать читательской
аудитории возможность увидеть Саммерхилл не только моими глазами. Заметьте, доклад не
содержит никакого официального признания со стороныминистерства образования. Лично меня это
нисколько не волнует. Тем не менее такоепризнание было бы желательно по двум
причинам: наши учителя в этом случае подпадалибы под государственную систему пенсий по
выслуге лет, а у родителей учеников было быбольше шансов получить помощь от местных
муниципалитетов. Я хотел бы также отметить тот факт, что у
нас не было никогда никаких трудностей в отношениях с министерством
образования. Любой мой запрос или приход в министерство всегда встречался
любезно и дружелюбно. Единственный отказ, который я получил, случился сразу
после войны — тогда министр отказался разрешить одному скандинавскому родителю
беспошлинно ввезти стройматериалы и поставить дом. Когда я думаю о том властном интересе, с
которым относятся к частным школам европейские правительства, я радуюсь, что
живу и работаю в стране, предоставляющей такие широкие возможности для частной
инициативы. Я проявляю терпимость по отношению к детям, министерство проявляет
терпимость по отношению к моей школе. Я доволен. Примечания 1. Джон Мильтон (Milton) — великий
английский поэт, автор поэм «Потерянный рай» и «Возвращенный рай».
Будущее
Саммерхилла Теперь, когда мне идет 84-й год, я
чувствую, что уже не буду писать следующую книгу об образовании, ибо смогу предложить мало
нового. Но кое-что я должен сказать в свою пользу: последние 40 лет я провел не за
созданием теорий о детях. Большая часть всего, что янаписал, основана на наблюдениях за
детьми и на совместной жизни с ними. Вначале ядействительно черпал свое вдохновение из
Фрейда, Гомера Лейна и других. Но со временемя научился отбрасывать теории, которые не
выдерживали проверки реальностью. Странное занятие — писательство. Как
будто выступая по радио, автор отправляет какое-тосообщение людям, которых не видит и даже
не может сосчитать. Моя аудитория всегда былаособенной. Те, кого можно назвать
официальной публикой, не желают меня знать. Работникам Би-Би-Си наверняка никогда не
пришло бы в голову пригласить меня на радиопередачу об образовании. Ни один
университет, включая мой родной Эдинбургский, никогда бы не подумал предложить
мне почетную степень. Когда я читаю лекции студентам Оксфорда или Кембриджа, ни
один профессор или доцент не приходит меня послушать. Я полагаю, что могу всем
этим гордиться, ибо, когда тебя признают чиновники, это означает, что ты
устарел. Было время, когда я обижался, что «Тайме»
ни разу не опубликовал ни одного моего письма; сегодня я воспринимаю отказы
газеты как комплимент. Этим я не хочу сказать, что вполне
перерос желание признания. И все же с возрастом происходят определенные
изменения, особенно в структуре ценностей. Недавно я читал лекцию 700 шведам,
набившимся в шестисотместный зал, и не испытывал от этого ни восторга, ни
гордости. Я полагал, что мне это действительно безразлично, пока не задал себевопрос: «А как бы ты себя чувствовал,
если бы в аудитории было всего 10 человек?» Ответом было: «Ужасно бы
расстроился!» Так что хотя тщеславия у меня и в самом деле нет, но и
разочарований я не хочу.Амбиции с возрастом умирают, но признание
— это другой вопрос. Мне бы не хотелось увидеть книгу с названием, скажем,
«История прогрессивных школ», в которой не было бы упомянуто о моей работе. И
вообще, до сих пор мне не довелось еще встретить человека, который был бы
искренне равнодушен к признанию. У возраста есть свой комический аспект.
Годами я старался идти в ногу с молодыми — молодыми учениками, молодыми
учителями, молодыми родителями, — видя в старости тормоз прогресса. Теперь,
когда я состарился и стал одним из тех Стариков, против которых я так долго
выступал, я чувствую себя иначе. Недавно, когда я беседовал с 300 студентами в
Кембридже, я чувствовал себя самым молодым человеком в зале. Это правда. Я
сказал им: «Зачем вам нужно, чтобы такой старый человек, как я, приходил и рассказывал
вам о свободе?» Теперь я размышляю о жизни не в
категориях юности и старости. Мне кажется, что годы мало влияют на образ мыслей
человека. Я знаю 20-летних парней, которым 90, и 60-летних мужчин, которым 20.
Я думаю о людях, используя понятия свежести восприятия, энтузиазма, отсутствия
консерватизма, омертвелости или пессимизма. Не знаю, смягчился я с годами или нет. Я
совсем не так легко, как раньше, переношу дураков, меня гораздо сильнее
раздражают скучные разговоры и меньше интересуют личные проблемы разных людей.
Но я слишком много их выслушал за последние 30 лет. Меня гораздо меньше
интересуют вещи, и мне редко хочется что-нибудь купить. Я уже сто лет не
заглядывал в витрину магазина одежды. И даже любимые раньше магазины
инструментов наЮстон-роуд больше меня не привлекают. Если я и достиг того этапа, когда детский
шум утомляет меня больше, чем раньше, я не могусказать, что возраст принес с собой
нетерпимость. Я по-прежнему могу спокойно смотреть, как ребенок делает всякие
глупости, изживая свои старые комплексы, зная, что придет время и этот ребенок
станет хорошим гражданином. Старость утишает страхи, но и ослабляет мужество.
Раньше, много лет назад, увидев мальчишку, который грозит выпрыгнуть из
высокого окна, если не будет сделано то, что он хочет, я бы с легкостью сказал
ему: «Вперед,прыгай!» Я не слишком уверен, что сегодня
я сделал бы то же самое. Вопрос, который мне часто задают: «Разве
Саммерхилл — это не театр одного актера? Развеон смог бы существовать без вас?»
Саммерхилл ни в коем случае не является театром одного актера. Вклад моей жены
и других педагогов в повседневную работу школы ничуть не меньше, чем мой.
Такой, какая она есть, нашу школу создала идея невмешательства в развитие
ребенка и отказ от давления на него. Известен ли Саммерхилл всему миру? Едва
ли. Он известен горстке педагогов. Лучше его знают в Скандинавских странах. На
протяжении последних 30 лет у нас были ученики из Норвегии, Швеции, Дании, иной
раз до 20 человек одновременно. У нас были также ученики из Австралии, Новой
Зеландии, Южной Африки и Канады. Мои книги переведены на многие языки, в том
числе на японский, иврит, хинди и гуджарати. Саммерхилл имеет некоторое влияние
в Японии. Более 30 лет назад у нас в гостях побывал Сейши Шимода, выдающийся
педагог. Его переводы моих книг расходились довольно хорошо, и мне
рассказывали, что учителя в Токио собираются и обсуждают наши методы. В 1958 г. господин Шимода
снова приехал и провел с нами целый месяц. Директор одной суданской школы
рассказывал мне, что идеи Саммерхилла очень интересуют
тамошних учителей. Я отмечаю все эти факты — переводы,
визиты, сообщения — без всяких иллюзий. Остановите тысячу людей на Оксфорд-стрит
и спросите у них, о чем говорит им слово «Саммерхилл». Очень возможно, что ни один
из них ничего не ответит. Надо развивать в себе чувство юмора в отношении
собственной значимости или ее отсутствия. Я думаю, что мир не будет долго — если
вообще когда-нибудь будет — использовать образовательные методы Саммерхилла. Мир
придумает лучший способ. Только пустоголовый дурак может считать свою работу
последним словом в какой-либо области, мир просто обязан найти лучший путь.
Потому что политика не спасет человечество, она никогда не могла это сделать.
Большинство политических газет наполнены ненавистью, всегда одной только
ненавистью. Слишком многие становятся социалистами не потому, что любят бедных,
а потому, что ненавидят богатых. Разве могут у нас существовать счастливые
семьи, живущие в любви, если родной дом — этомаленький уголок родины, сотнями способов
повседневно проявляющей ненависть? Я немогу считать, что образование — это
экзамены, классы, уроки и учение. Школа не обращаетвнимания на самое главное: все на свете
греческие языки, математики и истории не помогутсделать семью более любящей, детей —
свободными от подавления, а родителей —свободными от неврозов. Будущее Саммерхилла как такового,
вероятно, не имеет большого значения, но будущее идеи Саммерхилла имеет
огромное значение Для человечества. У новых поколений долженбыть шанс вырасти в свободе. Подарить
свободу — это подарить любовь, а только любовьможет спасти мир. Продолжение следует Выходные
данные: Александр
Нилл, «Саммерхилл - воспитание свободой» (М., «Педагогика-пресс», 2000). Перевод
Э.Н.Гусинского и Ю.И.Турчаниновой Автор: Александр Сазерленд Нилл
(Alexander Sutherland Neill)
